Женское криминальное сообщество порядком отличается от мужского. Современный воровской кодекс, согласно которому живут зэки в тюрьмах для мужчин, запрещает женщине становиться вором в законе. Однако ничто не мешает ей добиться похожего статуса, став авторитетом в женской колонии. Ведь по факту вор в законе – это опытный уголовник, авторитет которого признается всеми представителями криминального мира. Ниже мы рассмотрим, что нужно сделать женщине, чтобы подняться на вершину тюремной иерархии.
Авторитеты женских колоний
По словам сотрудников женских исправительных учреждений, блатных женского пола сегодня практически не встретишь. Ранее их называли багдадками, они имели на зоне авторитет, сходный со статусом вора в законе в мужской тюрьме. Несмотря на это, багдадки были «некоронованными» – в женских колониях такой традиции попросту не существовало.
Со временем быт в исправительных учреждениях для женщин все больше отдалялся от жизни по «понятиям». Это привело к тому, что старые блатные поумирали, а новых попросту не появилось. Однако это не говорит о том, что в женских зонах нет авторитетов. Здесь есть старшие, которые следят за порядком, матерые многоходки и агрессивные коблы.
Общак
Про общак постоянно выдумают всякие байки. Особенно слухи разлетаются на воле. Одни говорят, что тут нужно сдавать от $300, другие, что от $1000 и выше. Хочу развеять эти слухи. В централе (СИЗО №1) у женщин нет общака. Может я и разочарую наивных людей, но повторюсь – общака здесь нет и не было.
В СИЗО есть старшая по камере, а вот на зоне — старшая отряда. Как правило, ими являются женщины-лидеры, имеющие и заслужившие авторитет. В основном, они живут обособленно, имеют вес в криминальном мире, «греют» как мужскую зону, так и женскую (снабжают деньгами. — vb.kg).
Иностранцы сидят в отдельных хатах. За убийство, изнасилование и тяжкие преступления здесь особый спрос. Тут каждый знает, кто и за что сидит.
Все в шоколаде
Правила пребывания в СИЗО простые. И ценности здесь отличаются от тех, что на воле. В цене сигареты. Их можно обменять на продукты. Сама я не курю, да и не курила никогда. В принципе тут курят не все и крепкий чай, как в фильмах, пьют тоже не все. Возможно потому, что женщины — контингент особый.
Женщине важно иметь гигиенические принадлежности: мыло, пасту, прокладки, нижнее белье и так далее. Здесь эти вещи есть не у всех. Ну и у женщин свои причуды. Например, за конфеты или шоколад можно отдать все что угодно.
В камерах размером где-то 5 на 6 метров можно делать все – готовить еду, мыться, стричься и так далее. Кстати, то, что в закрытых учреждениях запрещены колото-режущие предметы – это все байда. У меня было все – даже маникюрные ножницы и лаки для ногтей. Правда, все это нужно вовремя скрывать и желательно, чтобы об этом не знал никто из конвоиров. Кстати, не все они честны перед законом. Не секрет, что некоторые осужденные за определенную плату могут принести тебе все что угодно с воли. Например, разные вкусности, которых нет в СИЗО. Размер оплаты самый разный. Конвоиры на это закрывают глаза. С другой стороны — их можно понять, зарплата маленькая, а контингент не из самых лучших.
Еду тут готовят вполне съестную, но ее мало кто ест – в основном лохушки. Здесь такой закон – если ты себя не поставишь, сама будешь есть баланду, а все остальные то, что тебе передают родные с воли. Если ты оказываешься лохом, тебя будут постоянно грузить (требовать, — vb.kg) на деньги. Была с нами одна такая. Ей каждый день передавали большие сумки с продуктами не на одного человека, а на шесть, и все мы питались с ее дачек.
Жизнь по своим правилам
По легенде, запрет «короновать» женщин-зэчек появился в 1956 году. Это решение принималось коллективно представителями высшей тюремной иерархии на специальном воровском «сходняке». Тогда криминальные авторитеты договорились о том, что вором в законе может быть только мужчина.
Как бы там ни было, но воровской закон не котируется в современных женских колониях. Здесь не живут по «понятиям» и довольно редко разговаривают по фене.
В МЛС для женщин за порядком следят старшие. В обязанности этих арестанток входит следующее:
- поддержание порядка в помещении;
- решение споров между заключенными;
- налаживание связей с администрацией.
Таким образом, старшая выполняет те же обязанности, что и смотрящий в мужской тюрьме. Если она заметит, что заключенные пользуются запрещенными предметами (например, мобильным телефоном), она должна изъять их и сдать администрации. Посредничество между заключенными и руководством тюрьмы – одна из основных задач старшей.
Когда в отряде появляется новенькая, старшая должна рассказать ей о правилах поведения на зоне, показывает, куда положить вещи и какую койку можно занять. Помимо объяснения организационных моментов, главная зэчка задает новоприбывшей несколько вопросов, чтобы понять, по какой статье она сидит, имеет ли опыт нахождения в МЛС, чем занималась на воле и т. д.
В некоторых случаях общением с новичками занимаются лица, приближенные к бригадирше. В женских колониях, как и в мужских тюрьмах, старшая может иметь «свиту», делегируя определенные обязанности сокамерницам. Тем не менее, главная зэчка обязана лично поговорить с новенькой, расспросив ее «за жизнь».
Небо в клеточку
Переступив порог СИЗО, решила, что жизнь на этом закончилась. Сначала осужденного помещают в так называемый карантин. Это как у врачей. Камера нужна для профилактики инфекционных заболеваний — чтобы со свободы никто не принес какую-то инфекцию.
Обычно в первый день новеньких осматривает врач или фельдшер. Описывает все татуировки и особые приметы — шрамы, большие родимые пятна, уродства. Если вас били, пытали — об этом нужно сказать врачу, продемонстрировать синяки, ссадины, пожаловаться на боли. Медики должны все запротоколировать.
Еще в карантине меня стали прощупывать — проверять, насколько я сильна духом. Узнавали, есть ли у меня деньги, если есть, то сколько. Если нет, то тебе велят их достать, а где и как — неважно. До того как попала туда, мне говорили: если сломаешься, начнут грузить. Я не сломалась, поэтому меня и грузить не стали, хотя многие девчонки попадаются на уловки довольно быстро и легко, а потом не могут избавиться от этого.
Могу рассказать, что карантин предусматривает знакомство администрации с новым заключенным. Там практически всегда имеется стукач. Он слушает, о чем говорят новоиспеченные арестанты. Поскольку люди, попавшие сюда впервые, все еще находятся в непонятном состоянии (их ведь еще не осудили), они разговорчивы. Позже, когда человек освоится, придет в себя, вытащить из него нужную информацию будет гораздо сложнее, чем в первые дни.
Позже меня распределили в хату (камеру. — vb.kg), где сидели еще шесть женщин — за разные преступления. За какие именно, говорить не буду. С ними у меня сложились вполне дружеские отношения. Именно тут поняла, что когда человек попадает в СИЗО, ему в любом случае нужно отстоять свое положение и знать правила.
Я правила знала, потому что имела опыт общения с таким контингентом – еще в студенчестве проходила практику в одном СИЗО.
Приказы старшей нужно выполнять
В отличие от тюрем для мужчин, в женских колониях авторитетами не всегда становятся уголовницы с большим стажем отсидки. Здесь больше ценятся организаторские способности, умение находить общий язык с коллективом и руководить заключенными, поддерживать порядок и налаживать контакты с администрацией.
Главная по отряду избирается в ходе голосования заключенных. Впоследствии кандидатуру старшей по отряду непременно должно одобрить тюремное руководство. Таким образом, бригадирша должна соответствовать двум основным критериям:
- быть авторитетом для заключенных;
- не иметь нареканий со стороны лагерного начальства.
Старшая и ее «свита» питаются отдельно от других зэчек. Обычным заключенным садиться за стол главной запрещено. Помощники старшей решают различные организационные вопросы, такие как составление распорядка уборки помещений, контроль дисциплины и т. д.
Авторитет главной зэчки непререкаем. Ее слово – закон для каждой сиделицы. Поэтому она должна быть мудрой и рассудительной. Если же старшая устраивает беспредел, пользуется своим положением для получения личной выгоды, то долго на этом посту она не продержится.
Есть вопрос к юристу? Спросите прямо сейчас, позвоните и получите бесплатную консультацию от ведущих юристов вашего города. Мы ответим на ваши вопросы быстро и постараемся помочь именно с вашим конкретным случаем.
Телефон в Москве и Московской области: +7
Телефон в Санкт-Петербурге и Ленинградская области: +7
Бесплатная горячая линия по всей России: 8 (800) 301-39-20
К слову, беспредела в местах лишения свободы для женщин практически не встречается. Поскольку действующее законодательство запрещает сажать женщин пожизненно, то каждая арестантка планирует вернуться к семье и детям. И при условии хорошего поведения здесь можно рассчитывать на условно-досрочное освобождение.
«Рублевые»
В женской тюрьме есть категория заключенных, которые попадают в сексуальное рабство к надзирателям и другим представителям лагерной администрации («кумовьями»). Зэчки называют их «рублевыми». Это понятие пришло еще из сталинского ГУЛАГа. За свои услуги сексуальные рабыни получают определенные привилегии: могут не выполнять общие работы, получают дополнительное питание и пр.
Не все «рублевые» одинаковы. В 20-50 годы на Соловках существовала целая классификация привилегированных узниц: «полурублевые», «15-копеечные» (или «пятиалтынные») и собственно «рублевые». В зависимости от ранга женщина получала разные послабления и «бонусы». Если же зэчка отказывалась вступать в сексуальный контакт с «кумом», она была обречена на постоянные жестокие притеснения.
Кто такие мамки в женских тюрьмах
Мамками в колониях для женщин называют матерых зэчек, которые имеют много общего с ворами в законе. Однако вопреки названию, ни семей, ни детей у этих женщин в основном нет. Воровскими мамками, как правило, являются женщины в возрасте, которые в прошлом содержали притоны, торговали так называемым, «живым товаром». На воле мамки чаще всего занимаются поставками девушек для зарубежных борделей, сутенерством.
В криминальных кругах эти зэчки пользуются уважением. При желании воровская мамка может занять место старшей, поскольку имеет большой опыт организации различных криминальных процессов. Другие заключенные мамкам обычно доверяют и на конфликты с ними не идут.
«Я не в лесбийской теме»
В Ульяновке страсти кипели. А вот Можайская — это колония нравов. За лесбиянство, назовем вещи своими именами, строго наказывали, и там этого было очень мало. Оно присутствовало, но скрыто, завуалировано, напоказ ничего не выставлялось. Если женщины и жили какими-то отношениями, то об этом знал очень узкий круг. А в питерской колонии все это процветало. Все три года там я была в шоке. Знаки внимания — записки, подарки — все как в отношениях мужчины и женщины, за тобой начинают ухаживать, но как-то сложнее и страшнее.
Я, как только попала в колонию, заметила, что одна дама в столовой стала пристально на меня смотреть на обедах. Постоянно ощущала ее пристальный взгляд. Однажды утром на своей тумбочке я нашла горячий кофе, шоколадку и записку. Там было написано: давай пообщаемся. Я поспрашивала девочек, кто принес. И они сказали, что эта женщина. Я встретила ее в курилке и объяснила, что не стоит мне уделять внимание — я не в лесбийской теме. Но она еще полгода проявляла настойчивость, дарила презенты: открытка, гель для душа, какая-то цветная футболка в подарочной упаковке, духи даже, которые в колонии запрещены.
Фото: Дмитрий Лебедев / «Коммерсантъ»
В этой каше варились все подряд, вне зависимости от длительности срока, просто природа брала свое, но для меня это неприемлемо. Я воспитана так, что отношения только с мужчинами. Если вам нравится — занимайтесь, но без меня. Уединялись по-разному: ширмовали шконарь (завешивали простынями первый этаж двухъярусной кровати), на заводе в потаенных местечках… Все понимали, терпели, не обращали внимания. Я, когда видела, не молчала, плевалась.
В питерской колонии, конечно же, наказывали за лесбиянство, и жестко: сажали в ШИЗО, накладывали взыскание. Но все равно там было какое-то человеческое отношение к заключенным. Я это поняла, попав в Можайскую колонию. Там лютые женщины работают. В Ульяновке с начальницей отряда у нас были приятельские отношения, она жила жизнью своих подопечных. У нее 130 человек, и она в курсе жизненной ситуации каждой из них. Мы звали ее мама. Там администрация стимулировала к УДО: если на 100 процентов выкладываешься на работе, участвуешь в самодеятельности, не нарушаешь режим, то получаешь поощрения, благодарности и выходишь по УДО. Поэтому там мало стукачей — нет в них нужды.
В Можайке все по-другому. Там зек «крепит» зека. Что это значит? Стукачество. Внутренний настрой очень злой. Зечки работают, пляшут, вышивают крестиком, но благодарности никому не раздают. Там вообще не выходят по УДО.
Чтобы стать начальницей, нужны связи
Старшая и ее «свита» – это закрытая группа. Новенькие туда попадают крайне редко. Чтобы занять хорошее положение в тюремной иерархии, заключенной нужно провести в МЛС достаточно много времени. Арестантка должна доказать свою надежность, покладистость, готовность делиться передачами и поддерживать членов коллектива в трудных ситуациях.
К некоторым заключенным сокамерницы присматриваются месяцами. Проще всего добиться уважения тем лицам, которые часто получают передачи от родственников и делятся продуктами с членами своего коллектива.
Досуг
В женских тюрьмах часто устраиваются разнообразные концерты, мероприятия и даже настоящие конкурсы красоты. Обычно «зэчки» с удовольствием принимают в них участие, поскольку это позволяет отвлекаться от работы и чувствовать себя частью общества.
«Некоторые даже умудряются себе в камерах делать причёски, маникюр, педикюр. Так себе настроение подымают» — делится воспоминаниями бывшая заключённая.
Особое положение в женской тюрьме или колонии занимают женщины, которые находятся там с детьми. Многие из таких детей были рождены в неволе. Для рожениц создаются условия, чтобы они могли ухаживать за ребёнком. По достижению трёхлетнего возраста малыша отдают родственникам заключённой. Если их нет, то кроху отправляют в детский дом.
Несмотря на то, что женские тюрьмы считаются довольно спокойными местами, а представительницы прекрасного пола совершают меньше жестоких преступлений, на женской «зоне» много жестокости. Низшей кастой считаются те, кто попал в тюрьму за детоубийство. Их всячески унижают и бьют. Также жестоко обращаются с теми, кто пользуются большими благами чем остальные либо вот-вот выйдет на волю.
Хотите больше интересных публикаций от интернет-издания «Русская Судьба»? Экономьте свое время, подписывайтесь на нас в социальных сетях: #Вконтакте #Одноклассники #Фейсбук