Закон один для всех. Однако существует категория людей, к которым законодательство особенно сурово. Речь идет о серийных убийцах, на счету которых десятки жертв. Любое наказание для такого человека кажется излишне мягким. Поэтому важно не только изолировать маньяка от общества, но и избрать ему такую меру пресечения, которая соответствовала бы его деяниям.
И в данном случае самым страшным наказанием для серийных убийц, насильников и педофилов является не пожизненное лишение свободы, а тюремные законы, с которыми им придется столкнуться в камере. Ниже мы поговорим о том, как маньяки сидят в российских тюрьмах.
До тюрьмы
Насильник – сленговое слово, определяющее человека, совершившего сексуальное или физическое насилие над другим человеком. Сюда относятся люди, применяющие насилие, как к совершеннолетним гражданам, так и к людям возраста старше восемнадцати лет.
Размер наказания зависит от тяжести преступления. Насилие определяют по 131-135 статьям Уголовного кодекса РФ. По результатам суда человек может как получить штраф за административное нарушение, так и отправится в исправительную колонию – все зависит от обстоятельств, совершенных подсудимым.
После поимки лица, совершившего преступление, его помещают в следственный изолятор (СИЗО), правила предусматривают для него отдельную камеру. Но уже на этом этапе могут возникнуть трудности, зачастую так и бывает, что обвиняемого до решения суда помещают в общую камеру, где на него уже обращают пристальное внимание сокамерники. В таких ситуациях уже может вершиться над ним некий «самосуд».
После того, как человеку дали меру наказания в срок отбывания в исправительном учреждении – начинается жизнь насильника за решеткой.
Людоеды, насильники, убийцы: уникальный репортаж из колонии «Черный беркут», где живут смертники
Учреждение УК-161/3, что в городе Житикаре, – единственная в стране колония для преступников, приговоренных к пожизненному лишению свободы. Она расположена на высоте 349 метров над уровнем моря – это самая высокая точка Костанайской области. Этапировать сюда заключенных, попавших под действие моратория по отмене смертной казни, стали с 2004 года.
У колонии есть свое неофициальное название – “Черный беркут”, за скульптуру перед входом, которую когда-то сделали сами сидельцы. Впрочем, существует легенда, что такая птица действительно обитала в здешних стенах. Раненую и немощную, ее подобрали по дороге сотрудники учреждения и привезли на зону. Заключенные выходили ее, потом отпустили на волю. По другой версии, беркут, не выдержав тюремного режима, вскоре простудился, умер и был похоронен на местном безымянном кладбище, где покоятся бывшие заключенные.
Всего в житикаринской тюрьме отбывают наказание 296 человек, из них 136 – приговоренные к пожизненному лишению свободы (ПЛС). Среди них имеются террористы, маньяки, насильники, серийные убийцы, организаторы и члены преступных группировок.
Здесь преступников делят на два типа: осужденные на длительный срок (в основном, это рецидивисты, которые сидят в отдельном корпусе) и те, кому смертная казнь была заменена на пожизненное заключение.
Сотрудники КУИС МВД РК дали возможность “КАРАВАНУ” поговорить со всеми заключенными, в том числе и со смертниками.
Кому я нужен на воле?
О нашем приезде в самую страшную казахстанскую тюрьму, кажется, знали все, причем не только руководство зоны, но и сами заключенные. Не успели мы переступить порог учреждения, как к нам со всех сторон стали подходить осужденные с просьбой о конфиденциальной встрече.
– Вы журналист? – спросил меня худощавый мужчина в робе. – Мне нужно поговорить по личному вопросу.
– За что сидите?
– За разбой, убийство и грабеж, – отрапортовал он.
– Вас вызовут потом, – пообещала стоявшая рядом председатель общественно-наблюдательной комиссии (ОНК) Александра СЕРГАЗИНОВА.
С такой же просьбой к нам обратились еще несколько человек…
Заходим в медицинский блок. Как и в любой больнице, здесь устоявшийся запах лекарств, антисептиков и средств для уборки. В санчасти мы увидели только одного пациента – заключенного Олега Овсянникова, осужденного на 6,5 года за организацию притона и торговлю людьми в Шымкенте.
Его жертвами стали десятки невинных девушек, в том числе и несовершеннолетних, которых он продавал в сексуальное рабство.
– Помогите, пожалуйста, мне требуется срочная операция, но все врачи отказываются. Я уже год лежу в санчасти, мучаюсь от невыносимой боли, – взмолился мужчина и… приспустил штаны. На его мошонке красовалась огромная грыжа размером с футбольный мяч. – Мне тяжело ходить. Я заболел в 2015 году, пока шли следствие и суд. У меня тромбоцитопения и пахово-мошоночная грыжа. Врачи говорят, что осталось жить совсем немного. Хотя мне всего 55 лет.
По словам оперуполномоченного ДКУИС по Костанайской области Виктории ЦАЙ, опухоль зека неоперабельна.
– Он может умереть прямо на операционном столе, – сказала она. – Тромбоцитов мало, при хирургическом вмешательстве может открыться кровотечение. И всё это на фоне сахарного диабета и цирроза печени. Спасти не успеем. Никто из врачей не хочет рисковать.
В марте следующего года Овсянников должен выйти на свободу.
– Кому я нужен на воле – больной и немощный? Никто не ждет меня, все отвернулись, да и прокормить себя не смогу, – с грустью подытожил он.
Побег невозможен
После обхода обычной колонии, где люди могут свободно перемещаться по бараку, мы отправились в корпус смертников. По словам начальника колонии Армана АБИЛЕВА, раньше перед входом в камеру висели таблички со списком осужденных, но с прошлого года после требований правозащитников их убрали.
Открывают первую камеру.
– На исходную позицию, – прозвучала команда замполита колонии. После нее осужденный обязан встать к стене и вывернуть назад тыльной стороной вверх свои ладони. Затем следует приказ: “Повернуться”, – на что осужденный должен ответить: “Есть, гражданин начальник”, подбежать к решетке спиной, протянуть руки в окошко двери для того, чтобы сотрудник мог надеть на них наручники (их всегда надевают очень туго, чтобы руки немели и затекали). Все эти движения и произносимые фразы заставляют отработать до автоматизма. Лишь после этого дверь открывается, и из камеры выходит осужденный. Затем приступают к досмотру. Всё это – под громкий душераздирающий лай собак.
Прогулки заключенных производятся в закрытых боксах – “стаканах”. Конвоирует их отряд из двух-трех контролеров и кинолог с собакой.
Особое внимание охрана уделяет вопросу пресечения любых контактов сидельцев между собой. Побегов или даже их попыток история тюрьмы не знала никогда.
Пока ПЛС находились на прогулке, нам разрешили осмотреть их камеру.
“Клетка в клетке”
Камеры для “смертников” представляют собой “клетку в клетке”. По внутреннему периметру всех стен и потолку сварены прочные решетки из массивных стальных прутьев. Металлические двухъярусные кровати, стол и табуретки крепко прикручены к бетонному полу. Из посуды в камере только деревянная ложка и кружка. Никаких вилок и ножей. Имеются раковина и унитаз. Душ раз в неделю в специальном помещении.
Выглянуть в окно невозможно. Общение ограничено только двумя-тремя сокамерниками.
После подъема в 6 утра человек должен 16 часов, оставшихся до отбоя, проводить на ногах. Садиться, а тем более ложиться на койку строго запрещено. Свет в камерах не гаснет никогда. Осужденные обязаны спать только головой к двери, не накрывая лица.
Жизнь каждого ПЛС в тюрьме “Черный беркут” записывается на видеокамеру, фиксируются каждая минута, любое их движение.
Матрас складывается вдвое, а по краю постели формируется очень четкий аккуратный кантик. Всё действо по заправке постели, по словам сотрудников колонии, занимает несколько минут. Это одно из развлечений для заключенных, весь день шагающих по камере вперед и назад.
Есть еще одна забава у смертников – лепка различных изделий из обычного хлеба, это самый распространенный вид местного тюремного досуга. Поднаторевшие в этом деле могут сделать буквально всё – от шахмат до икон. Мякиш тщательно и аккуратно прессуется, фигурки лепятся очень долго и кропотливо, затем готовое изделие подсушивается. Если повезет, зеку дают возможность покрыть поделку лаком.
В камере, которую позволено было нам осмотреть, находились шахматы из хлебного мякиша, который смачивался не водой, а слюной зека… Поговаривают, в слюне есть некий химический состав, благодаря которому мякиш становится тверже камня.
Что на обед ел людоед?
Мы попали в корпус для ПЛС во время обеденного перерыва. Общей столовой здесь нет, еду разносят по камерам. При этом есть своя пекарня, где на подсобных работах задействован так называемый хозотряд. Еда подается в камеры в алюминиевых мисках, которые сотрудники кухни просовывают через металлическое окошко на специальных деревянных лопатах с длинным черенком.
– Вот суп с макаронами и мясом, на второе – гречневая каша с подливом. Сок и хлеб, – демонстрирует нам меню кухонный рабочий. – Три человека у нас находятся на диетическом питании. Они дополнительно получают 200 граммов натурального сока и гуляш.
В камере, где получал свою порцию обеда, сидел осужденный людоед Евгений Турочкин. На воле он “прославился” тем, что вместе с двумя подельниками – Сергеем Копаем и Михаилом Вершининым (Вершинин отбывает пожизненное наказание в этой же зоне. А Копай скончался в Аркалыкской закрытой тюрьме. – Прим. авт.) снимали девиц легкого поведения, а после убивали их.
Трупы жертв расчленяли, из мышечной ткани убитых готовили шашлык, котлеты, пельмени. Оставшиеся части тел проституток они выбрасывали в мусорку.
– Как у Турочкина с аппетитом? – поинтересовались мы у сопровождавшего нас замполита колонии Габидоллы КОЯНБАЕВА.
– Нет, на отсутствие аппетита не жалуется, – ответил он. По его словам, людоеды Турочкин и Вершинин сидят в раздельных камерах с другими заключенными и едят самую обычную пищу.
Как оказалось, кто и с кем будет отбывать пожизненный срок в одной камере, решает только тюремный психолог. Именно он распределяет зеков по их психологической совместимости.
Пока, по словам замполита, никто из сокамерников не жаловался на опасное соседство с людоедом.
Жалобы, как ни странно, исходили от самого Турочкина. Прочитав однажды в газете “Казахстанская правда” статью о своих преступлениях, он страшно разозлился на журналистку и отправил гневное письмо в адрес главного редактора издания с требованием “публично опровергнуть сведения, порочащие его честь и деловую репутацию”.
В “Казахстанской правде” искренне удивились письму преступника.
“Все данные были взяты из открытых источников, приговор суда висит на портале Верховного суда, кроме того, мы опубликовали интервью со следователем, который занимался досудебным расследованием, – отметил главный редактор издания Асыл САГИМБЕКОВ. – Помимо нас информацию об алматинских людоедах писали и другие СМИ. От себя журналист ничего не придумывал. Мы направили в колонию, где сидит Турочкин, наш ответ, где изложили свои доводы. Получил он наше письмо или нет, неизвестно. Но жалоб больше от него не поступало”.
Что касается журналистки, которая писала о Турочкине, по словам главреда, она давно уволилась с работы. Причиной тому стали другие обстоятельства, никак не связанные с претензиями людоеда.
Зеки и коронавирус
Конвоиры по описанной выше схеме открывают еще одну железную дверь. Оттуда вырывается тошнотворный и терпкий запах, от которого, закрыв нос и глаза, захотелось быстрее куда-нибудь убежать.
– Чем тут у вас воняет? – спрашиваем мы у сидельцев.
– Лук едим. Боимся коронавируса, – серьезно отрапортовал один из зеков.
– Откуда такая осведомленность, ведь вы и так сидите изолированно от общества? – удивились мы.
– По новостям показывали.
Кстати, в каждой камере для ПЛС установлены плазменные телевизоры. Заключенным разрешено смотреть телепередачи по несколько часов в сутки. Обитатели колонии, к слову, очень образованны: помимо книг, им выписывают свежие газеты и журналы. Так что они в курсе всего, что происходит в стране и за рубежом.
Спасите мою дочь!
В следующей камере, куда мы направились, содержались насильники и убийцы. Один из них – Спартак Клецов, осужденный за разбой и убийство предпринимателя, неожиданно попросил конфиденциальной встречи с журналистом. Говорит, что его несовершеннолетняя дочь якобы подвергается сексуальному насилию в приемной семье.
– После приговора суда меня лишили родительских прав, дочь мою определили в детский дом. Моей матери не дали возможность оформить опеку над ней, – рассказывает Клецов. – Где находится моя бывшая жена, мне все равно.
Мне недавно стало известно о том, что мою дочь приютила у себя приемная семья, которая издевается над ней. Она подвергалась там сексуальному насилию… Спасите мою дочь. Я могу дать вам номер телефона моей матери, она всё подтвердит.
Чуть позже мы связались с матерью осужденного. Обвинениям сына она искренне удивилась: “Пусть не выдумывает он! Внучка моя сейчас находится в детском доме, я ее часто навещаю. Из приемной семьи она ушла. Никогда не подвергалась насилию, как он говорит. Пусть сидит себе там спокойно, не переживает”.
Дайте работу!
Основные жалобы других заключенных сводились к тому, что на зоне нет работы.
– Чем целый день находиться в камере и сходить с ума от безделья, лучше работать, – признался нам один из них.
По словам начальника колонии Армана Абилева, из 136 осужденных к пожизненному лишению свободы 125 по приговору суда имеют исковые требования.
– В настоящее время учреждение УК-161/3 не имеет возможности трудоустроить всех заключенных из-за отсутствия специальных рабочих мест, – говорит он. – В связи с этим выплаты пострадавшим не производятся. Но есть и те, кто добровольно погашает иски. Так, на сегодняшний день 40 человек погасили на сумму 117 тысяч 736 тенге. У троих осужденных деньги удерживаются с пенсии. Общая сумма погашения составила 2 миллиона 284 тысячи 472 тенге.
Сейчас КУИСом разработан проект трудозанятости осужденных. Мы сейчас запросили дополнительные финансовые средства на переоборудование рабочих мест. Скорее всего, будем открывать швейный цех. Осужденные будут получать зарплату и выплачивать по искам моральный ущерб пострадавшим.
P.S. Автор выражает огромную признательность руководству ДУИС по Костанайской области, а также председателю общественно-наблюдательной комиссии Александре Сергазиновой за помощь при подготовке материала. Я уверен в своем скором освобождении — как живет Владислав Челах в колонии «Черный беркут»
P.P.S. В житикаринской тюрьме отбывает пожизненный срок и Владислав Челах, осужденный за убийство своих 13 сослуживцев и егеря на пограничном посту “Арканкерген”. Прошло почти 8 лет с момента той страшной трагедии, но споры о том, виноват Челах в преступлении или нет, до сих пор не утихают. Мама Владислава – Светлана Ващенко, четыре года тому назад переехала жить в Россию. Иногда она приезжает навещать своего старшего сына в тюрьме.
После внезапной кончины адвоката Серика Сарсенова Владислав Челах решил защищать свои интересы сам и надеется на пересмотр дела. Впрочем, об этом и многом другом читайте следующем номере “КАРАВАНА”.
Продолжение следует…
КОСТАНАЙСКАЯ ОБЛАСТЬ
Общее положение
Тюремная жизнь, как и любой социальный институт, имеет свои законы, по которым люди живут или выживают. Они, зачастую, не писаные, и передаются из уст в уста, если можно так сказать. Кроме того, они могут быть зафиксированы в неких альбомах заключенных (своего рода – дембельские альбомы). А, как известно – материалы из таких «сборников» могут кочевать из альбома в альбом и далее по всей стране.
В девяностых годах – пике, расцвете тюремной культуры и проникновению ее в массы – преступления типа «воровства» и «убийства» считались «чистыми». Они не подразумевали издевательства над жертвой, эти люди были своего рода «чистильщиками» общества. Однако, везде есть отступления.
А насильники, особенно – детские, считались «не людьми». К ним в камерах применяли как психологическую ломку и подчинение, так и сексуальное насилие с принуждением, дабы «охотник» оказался на месте «жертвы».
Однако ближе к нашим годам правила несколько сместились. Если виновный доказывал адекватность и справедливость своих действий по отношению к совершеннолетнему человеку – его не трогали. В опалу попадали педофилы и законченные маньяки, которые испытывали наслаждения от своих действий. Им уже не давали спуску.
Насильники и педофилы: наказание по УК РФ
Такие преступления по действующему законодательству отнесены к категории преступных деяний, совершенных против половой свободы и неприкосновенности.
Ст. 131 УК РФ носит название «Изнасилование» и предусматривает ответственность за половой контакт с совершеннолетним партнером, против его желания, в виде лишения свободы на 3-6 лет.
Изнасилование несовершеннолетнего ребенка карается 15 годами лишения свободы, а малолетнего ребенка – 20 годами тюрьмы.
Когда изнасилование выступает самостоятельным видом преступления, оно носит неизгладимый след на психике ребенка или взрослой жертвы. Но, чаще всего, эпизоды насилия сопряжены с другими видами преступлений.
Чаще всего, это убийство. Пытаясь скрыть улики, после изнасилования преступники убивают своих жертв.
Как только приговор по делу насильника вступают в законную силу, они начинают готовиться к этапу. Что ждет их в конце этого путешествия, когда сокамерники узнают особенности совершенного ими деяния, они точно не подозревают.
В центре внимания
Итак, почему в тюрьме не любят насильников? В мире воровских законов насилие всегда признавалось не порядочным делом.
Совсем другое – это кражи и убийства. Они совершаются исключительно хладнокровно на основании определенных мотивов.
А использование особой жесткости к своей жертве, совершение насилия над беззащитным человеком – это уже психическое отклонение. Именно поэтому другие заключенные остерегаются таких вновь прибывших и вершат над ними свое правосудие.
До вынесения приговора по делам о насилии и педофилии в СИЗО таких подсудимых не трогают.
В колониях никто не любит ошибаться, и приступать к унижениям человека, который вовсе может быть не виновен, никто не торопится. Поэтому пока идет судебное разбирательство, подсудимому-насильнику бояться нечего.
Существуют случаи, когда сокамерники или смотрящие знакомятся с приговором новичка и не верят изложенной в нем информации. Но это случается крайне редко. Обычно факты насилия безоговорочно доказываются, и вина подсудимого становится не оспорима.
Как только приговор по делу о насилии вступит в законную силу, осужденного начнут «опускать». Это может произойти даже в СИЗО, если он не успеет этапироваться.
Но даже если успеет попасть в последний уходящий вагон поезда по этапу, то же самое будет ждать его уже в колонии. Утаить свою статью у него все равно не получится.
Конкретные действия
Если человек попал в место лишения свободы за насилие над женщиной и смог доказать свою невиновность или правильность поступка (например, какой-либо шантаж со стороны супруги) – его могут перестать преследовать. Этот обвиняемый доказал, что может оставаться «мужиком».
Если мужчина осужден сексуальные насилия над другими мужчинами – он автоматически становится общим любовником. Причем, тут надо различать две категории – «опущенный» и «петух».
«Опущенный» — это всеобщий или чей-то конкретный раб, который убирает за всеми (или за хозяином), может выполнять функции воспитательницы (кормить, укладывать спать, делать массаж), спит рядом с отхожим местом, ест только из своей посуды и никто к нему не прикасается и не здоровается за руку, иначе можно тоже стать «опущенным».
«Петух» — это всеобщий или чей-то личный любовник. Причем, он может не выполнять функции раба, а служить только для утех. На зоне не смешивают отходы и сексуальные удовлетворения.
Если человек попал на зону за издевательства над детьми, то здесь ему не помогут никакие оправдания и даже возможность откупиться (не редки случаи, когда себя оправдывали единым взносом или постоянной платой). Такой человек автоматически будет считаться как нежилец. И возможно даже не доживет до суда. Не редки случаи, когда подстраивали несчастные случаи на моменте так называемого этапа (транспортировка заключенного к месту лишения свободы).
Однако бывали случаи, когда все-таки удавалось доказать свою невиновность. К примеру – если человека соблазнила несовершеннолетняя, обманув, что ей уже исполнилось восемнадцать лет.
Та же история случается и с маньяками, теми, кто испытывает удовольствие от нанесения повреждений. С этими людьми, как и с доказанными педофилами, не церемонятся.
Как устроена жизнь в женской колонии (22 фото)
С каждым годом в нашей стране растет число преступлений, совершенных женщинами. Вместе с тем растет и количество женских колоний. Далее предлагаем взглянуть на то, как устроен быт заключенных женских тюрем. Распорядок дня – это главный документ во всех исправительных учреждениях Перед вами стандартный день заключенных на примере можайской женской колонии (ИК-5 – Московская область).
Женские колонии не делятся по видам режима на общие, «строгачи» или особые. Здесь сидят все вместе — убийцы и мелкие воришки, наркозависимые и крупные дилеры, бывшие сотрудники органов и женщины, скрывающиеся от правосудия десятилетиями.
Большая часть осужденных работает на швейном производстве. Шьют в форму для ФСИН и полиции. Иногда, стремясь отрешиться от повседневной рутины – шьют женские платья На воле эти женщины точно не пропадут!
А это уже кадры из женской колонии в Атырау (Казахстан)
Заключенные участвуют в проекте «28 петель», в рамках которого они вяжут одежду для недоношенных детей из перинатальных центров. Женщины знают, что вещь, связанная их руками, может спасти жизнь маленькому ребенку. Многие заключенные говорят, что воспринимают это как искупление прошлых грехов. Что касается досуга, то в женских колониях устраиваются как спортивные мероприятия, так и концерты с дисктеками Начальники колоний считают, что женщины и на зоне должны оставаться женщинами. Потом они выйдут в мир, и задача исправительного учреждения — научить их быть полноправными членами общества. Поэтому им создают все соответствующие условия, а за неряшливость женщин наказывают. В женских колониях даже устраивают конкурсы красоты Еще одна особенность женских колоний – это то, что в некоторых живут дети рожденные в неволе. Для заключенных с детьми создают специальные условия, а также идут на послабление режима. В три года детей передают или родственникам, или в детский дом. Тюрьма – страшное место. Только посмотрите, сколько страданий в этих глазах… Екатерина, 28 лет. Преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков, срок 4 года 6 месяцев, отбыла 4 года. Татьяна, 54 года, осуждена за преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков. Из общего срока наказания 4 года и 3 месяца отбыла 2 года, находится в реабилитационном центре колонии. Яна, 28 лет. Осуждена за преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков, срок 5 лет 6 месяцев, отбыла 2 года. Анна, 25 лет. Преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков, срок 8 лет 1 месяц, отбыла 4 месяца. Анастасия, 26 лет. Осуждена за убийство на 6 лет лишения свободы, отбыла 3 года. Отсюда
Реалии общества
В нашем современном обществе тему педофилии очень легко поднять, в группу риска могут входить преподаватели и руководители детских секций и кружков. Им на пути может попасться неадекватная родительница, которая может усмотреть в его действия сексуальный подтекст, и тут уже дело за малым не станет.
Однако говорить сейчас о реальных случаях и реальной жизни за решеткой невозможно со стопроцентной уверенностью. Обычно истории из этой жизни приходят к нам в исправленном или искалеченном варианте, потому как голую правду никто не рассказывает.
За что бьют
Факты побоев, как правило, и в жизни, и за решеткой — это спонтанные моменты: оказался не в том месте, не в то время.
Вот пара примеров. Осужденный решил выразить свой протест против своей неудавшейся жизни. Сидит пятый или шестой срок, все статьи тяжкие. Никогда не работал — понятия не позволяют. Разбил в камере телевизор, новый плазменный. Сокамерники не предъявят, что смотреть нечего, он в авторитете. Разбил и требует новый, потому что смотреть им в камере нечего. И по закону должны его дать. И дадут! Страна и налогоплательщики купят новый.
Этого, что разбил, отправили в штрафной изолятор. Там отказался заходить в камеру, начал сопротивляться. Драка — у него пара синяков. В камере снова протест — снял раковину, разбил ею унитаз. Потребовал новый — ему в туалет надо ходить. Вывели снова, дали в зубы. «Для профилактики». Чтобы себя не забывал. Получил по рогам, сидит дальше смирно, пока ничего не бьет.
Другой пример. Осужденный идет на работу в колонии, его остановил сотрудник, докопался до какой-то мелочи — власть показать, у этого развод на работу, где его ждут, и если не придет, можно оказаться в штрафном изоляторе по факту невыхода на работу.
Слово за слово с сотрудником: «отпусти, меня ждут», тот не пускает, сказал в ответ что-то обидное. Этот плюет ему в лицо. Сотрудник бьет ему в лицо. Все видят. Прибегают другие сотрудники коллеге на помощь. В итоге осужденный в штрафном изоляторе, а сотрудника… ну, пожурили, чтоб на людях такого не творил.
Большинство конфликтов внутри тюрем происходят на пустом месте и длятся короткое время. Реже «для профилактики». Нет такого, что массовые побои заказывают или устраивают в колониях специально. Сотрудников не хватит. Не только сотрудники бьют, но ведь и сотрудников тоже бьют. Хотя, конечно, поменьше. Эти факты огласке редко предаются, в отличие от той стороны.
Реальные истории
Первая
«После того как меня осудили я попал в 147 камеру. Это был «общак» в котором сидело около сорока человек. Осужденных в тройники не сажают. В этот же день в камеру посадили молодого парня, не старше 18 лет. На вид ему было лет 13 вообще. Присудили ему десять лет. За то, что он якобы кого то изнасиловал. На него свалилось внимание всех сидельцев этой камеры. Ведь насильников в тюрьме не уважают. Но он явно был в сильном шоковом состоянии от своего приговора. На грани истерики.
Смотрящий стал выяснять обстоятельства. Надо было решать, куда определить паренька. Большая часть зеков сидящих за изнасилование переводятся в петухи, либо же становятся чертями. Парень дал свой приговор на изучение. Очень кстати удивительно, авторитетные люди, не имеющие веры к мусорам, очень даже верят всяким официальным бумажкам, приговорам заключением и прочим. Особенно, когда петуха в камере нет, а ласки хочется.
Зависит, конечно, от адекватности смотрящих. Конкретно в этом случае дело явно было шито белыми нитками. По бумажкам, он за два часа изнасиловал двух девушек. Дело было в подъезде шестнадцатиэтажки. Он пришел к знакомой, и вытащил ее и подругу в подъезд, и изнасиловал на лестничной клетке. После в лифте, затем на чердаке, и даже на крыше дома. Насилуя одну девушку, вторую он держал руками за ноги, чтобы не убежала, после он их менял, вторую имел, первую удерживал за ноги. Кончил, по описанию, не менее десятка раз. Ну, сексуальный супер гигант прямо.
Выглядел он не таким, как его представил прокурор. По его словам, девки решили его за что-то наказать. С первой он встречался ранее, вторую даже не знал. Но потерпевшим поверили безоговорочно. Опера запудрили ему мозги, и он наболтал много чего не надо. И что на суде потом не говорили, как не тупили и путались девки, ничего не помогло.
Если бы у парня были деньги, то в худшем случае получил бы условку, а может это дебильное дело и закрыли бы вообще. Но денег не было, родители нищие.
В камере на него смотреть было поначалу больно, уж очень жалко он выглядел. На сходке постановили, что наказывать его не за что, и пусть живет, как сможет.
Через какое-то время случилось чудо, и приговор отменили, и дали ему всего три года».
Вторая
«Скорее всего, слышали, что зеки делают в тюрьме с теми, кто совершил изнасилование? А я лично видел это несколько раз в живую и скажу вам — не самое приятное зрелище.
Я сидел несколько раз, не очень долго. По началу, как только вы входите в камеру, по тюремным обычаям у вас узнают статью, по которой вы чалитесь. Если человек соврет о своей статье и об этом узнают остальные — ему не сдобровать. Узнать об этом не сложно, у многих есть связи с начальником тюрьмы, начальником охраны и т.д. Такой случай произошел на моих глазах.
В камеру подселили нового заключенного. Она соврал о своей статье сказав, что домушник, зная, что с ним сделают если узнают, что он сидит за изнасилование. Это быстро все всплыло и его прямо в камере зарезали. Еще один насильник сказал правду, наверное потому, что не знал о последствиях.
Его моментально опустили и начали над ним издеваться. На следующий день его сделали петухом. Его имела вся камера, кроме меня и еще нескольких заключенных. А тот и плакал и умолял, но ничего не сработало, они придерживались тюремных законов и тот, кто должен был стать петухом — стал им».
Без суда и следствия
«Веселая» жизнь маньяков начинается уже в СИЗО. На время проведения следственных мероприятий опасных преступников, как правило, изолируют во избежание расправы. Если преступник неохотно сотрудничает со следствием, нередко применяются особые методы воздействия.
Так, в начале 1990-х в питерские «Кресты» был помещен маньяк, который подозревался в совершении четырнадцати изнасилований. Следователь прокуратуры, которому довелось вести это дело, попросил администрацию тюрьмы перевести маньяка в общую камеру, но не к «шерстяным» — заключенным, осуществляющим «беспредел» (избиение или насилие над другими заключенными с целью получения необходимых следствию сведений или для наказания), часто по указанию руководства тюрьмы.
Маньяка не тронули, но целый день рассказывали ему о том, какая жизнь ждет его на зоне, подпитывая повествование ужасающими историями о жизни его предшественников. Психологическое воздействие возымело эффект, и насильник пошел на контакт со следствием.
Скрыть информацию о статье, по которой проходит заключенный, или о его ориентации невозможно. И хотя изнасилование женщины, по воровским понятиям считающейся «вещью», и убийство – статьи отнюдь не позорные, все же жулики не уважают людей, которые убивают просто так, ради собственного удовольствия, а не для наживы или находясь в крайних обстоятельствах.
Уже в СИЗО определяются статус заключенного и его принадлежность к одной из многочисленных тюремных каст. Содомиты и половые извращенцы априори зачисляются в «петухи» или «вафлеры». Жизнь таких преступников превращается в ад. Для них отводится отдельный угол у дверей, у параши или под нарами. Питаются они отдельно из меченой посуды — в кружках, ложках и мисках проделываются дырки. «Петухам» поручают самую грязную работу – чистку туалетов, обслуживание помойных ям. За любое неподчинение их могут избить ногами, окунуть лицом в парашу или даже убить.
Повсеместно практикуется насилие. Причем маньяками, совершавшими грязные извращения со своими жертвами, особенно с детьми, арестанты брезгуют, предпочитая насиловать их подручными средствами, например, черенком от швабры, или отдают на растерзание другим «петухам», озлобленным и испытывающим жажду мести за собственные унижения. И неудивительно, что в таких условиях заключенные погибают или часто заканчивают жизнь самоубийством еще до определения в место отбывания наказания.
«Пресс-хаты»
Многие заключенные работают с администрацией, так называемый актив зоны. Среди них, как правило, самый большой выход на свободу по условно-досрочному освобождению. Они помогают поддерживать порядок в колонии среди самих осужденных, а администрация поддерживает их. Это дневальные и завхозы в отрядах.
Вопреки мнению, нет среди осужденных никакой сплоченности против администрации. Здесь каждый сам за себя, кто кого сожрет, тот и выживет. Сами они довольно критически относятся к другим, откровенно заявляя порой про остальных «зэчье (зэки) поганое».
Кто работает с администрацией, тому, безусловно, легче. Он может получать благодарности, которые влияют позже на его освобождение, имеет меньше шансов попасть в штрафной изолятор, на мелкие его нарушения могут просто закрыть глаза.
О том, что осужденные бьют или пытают осужденных… да, в некоторых местах это присутствует. Так называемые пресс-хаты, где выбивают признательные показания или «работают» с человеком по добыче другой информации, в том числе склоняют к сотрудничеству.
Это, как правило, крайние меры, и далеко не каждого осужденного такое коснется. А всю черную работу в «пресс-хатах» выполняют, конечно, не сотрудники — их тоже не хватит, а другие осужденные. Актив.
Кроме того, есть ведь и обычные доносчики, «стукачи», которые тоже своим путем выведывают нужные сведения. Но погоня за «информацией» по преступлению — не главная составляющая причин притеснения осужденных. В основном физическое давление оказывается не ради каких-то сведений, а совсем по иной причине.
Человек, попадая в колонию, не хочет жить по ее правилам, не хочет спать и вставать по режиму, не подчиняется требованиям администрации. Хочет жить, как и раньше, своей жизнью, где сам себе хозяин.
К примеру, ему дали 10 лет колонии, и он 10 лет встает в 06:00 утра, идет на зарядку, три раза в день в столовую, стоит два раза в день на разводе, не выходит дальше своего отряда, работает по режиму, ложится спать в 22:00 вечера. Ему дали в суде 10 лет этих зарядок, 10 лет такой жизни.
Просто задумайтесь! Не каждый выдерживает. И человек открыто восстает против этого. Отказывается подчиняться, вставать утром, ложиться вечером, идти на развод… Дальше беседы, штрафные изоляторы, а там и до рукоприкладства недалеко.
Сотрудник — это быдло
Механизм контроля над сотрудником всегда один — тебя уволят. Всегда.
Шаг в сторону, неловкое слово перед начальством, незначительное служебное нарушение — это последний день твоей службы в колонии. В приказном порядке потребуют рапорт на увольнение, не напишешь — будут ходить по пятам, требовать, угрожать проблемами, затащат на аттестационную комиссию. И уволят, если нужно.
Увольнение — это основная форма стимуляции службы сотрудников. Попробуй работать в колонии с подъема до отбоя, с 06:00 до 22:00, и при этом сказать, что тебе что-то не нравится. У осужденных есть право на «8-часовой непрерывный сон». У сотрудника такого права нет. Потому что он работает ради льготной пенсии — и реже дальше дня, когда она настанет. Ради работы никто не работает. Потому что отношение к сотруднику часто хуже, чем к самим осужденным.
Сотрудник — это быдло. Наш начальник колонии прямо говорил на разводах: «Главное — зэки. Вы — обслуживающий персонал». А потому никакой другой мотивации службы у сотрудника никогда нет. Всегда одна — дотянуть бы до пенсии, а там хоть трава не расти.
В колониях везде установлены камеры, и никак их не обойдешь. Камеры фиксируют нарушения и осужденных, и сотрудников. Осужденные садятся в штрафной изолятор, сотрудники получают выговоры, нравоучения и увольнения. Кому как повезло.
Такого, чтобы сотрудник специально искал место, где нет видеокамеры, чтобы там побить очередного осужденного, ну, это просто вызывает улыбку. Из чистой математики. Когда в колонии 1500 заключенных, а в дежурной смене 15 сотрудников. Когда всех успеешь побить?..
Все эти случаи с побоями в колониях, как правило, конкретные обстоятельства. Началось общение, сотрудник потребовал, осужденный нагрубил, что-то не сделал, сотрудник применил силу, осужденный оказал сопротивление, и пошло-поехало по нарастающей… У кого власть, тот и сильнее и правее. Кто в темном углу колонии смотрит на закон?
Контроль над сотрудником — это прежде всего контроль над сделанной им работой. За сотрудником, за его поведением специально никто и не следит, делай что хочешь, думай как хочешь, но чтобы отчет о работе и сама работа были налицо. «Иначе будешь уволен и пойдешь поднимать сельское хозяйство!»
© Александр Демьянчук/ТАСС