Зона живет «по понятиям», и, согласно им, некоторые виды преступлений являются недопустимыми. В частности, к ним относятся изнасилование и педофилия.
Жизнь осужденных по этим статьям в колониях очень непроста. Они ежедневно вынуждены принимать издевательства и пытки сокамерников, которые применяют к ним те же методы насилия, что и они сами ранее применяли к своим жертвам.
Что в тюрьме делают с насильниками и педофилами, и есть ли для них спасение из этого ада – поговорим далее.
Насильники и педофилы: наказание по УК РФ
Такие преступления по действующему законодательству отнесены к категории преступных деяний, совершенных против половой свободы и неприкосновенности.
Ст. 131 УК РФ носит название «Изнасилование» и предусматривает ответственность за половой контакт с совершеннолетним партнером, против его желания, в виде лишения свободы на 3-6 лет.
Изнасилование несовершеннолетнего ребенка карается 15 годами лишения свободы, а малолетнего ребенка – 20 годами тюрьмы.
Когда изнасилование выступает самостоятельным видом преступления, оно носит неизгладимый след на психике ребенка или взрослой жертвы. Но, чаще всего, эпизоды насилия сопряжены с другими видами преступлений.
Чаще всего, это убийство. Пытаясь скрыть улики, после изнасилования преступники убивают своих жертв.
Как только приговор по делу насильника вступают в законную силу, они начинают готовиться к этапу. Что ждет их в конце этого путешествия, когда сокамерники узнают особенности совершенного ими деяния, они точно не подозревают.
В центре внимания
Итак, почему в тюрьме не любят насильников? В мире воровских законов насилие всегда признавалось не порядочным делом.
Совсем другое – это кражи и убийства. Они совершаются исключительно хладнокровно на основании определенных мотивов.
А использование особой жесткости к своей жертве, совершение насилия над беззащитным человеком – это уже психическое отклонение. Именно поэтому другие заключенные остерегаются таких вновь прибывших и вершат над ними свое правосудие.
До вынесения приговора по делам о насилии и педофилии в СИЗО таких подсудимых не трогают.
В колониях никто не любит ошибаться, и приступать к унижениям человека, который вовсе может быть не виновен, никто не торопится. Поэтому пока идет судебное разбирательство, подсудимому-насильнику бояться нечего.
Существуют случаи, когда сокамерники или смотрящие знакомятся с приговором новичка и не верят изложенной в нем информации. Но это случается крайне редко. Обычно факты насилия безоговорочно доказываются, и вина подсудимого становится не оспорима.
Как только приговор по делу о насилии вступит в законную силу, осужденного начнут «опускать». Это может произойти даже в СИЗО, если он не успеет этапироваться.
Но даже если успеет попасть в последний уходящий вагон поезда по этапу, то же самое будет ждать его уже в колонии. Утаить свою статью у него все равно не получится.
Сел «по малолетке». Первый срок
— У меня уже сложился определенный образ жизни: постоянный драйв, компании, наркотики, дошло дело и до преступлений, ведь наркотики нужно было за что-то покупать.
Первый раз я сел в 17 лет. И сразу по трем статьям: угон, вымогательство и кража. Нас было четверо, такая мелкая ОПГ (организованная преступная группировка – прим. авт.). Чего мы только не делали – и воровали, и забирали деньги у людей… Дали мне, в общем, два года.
Так как я все время вращался в криминальной среде, тюрьмы я не боялся. Знал, что меня ждет, был готов. Но страшно все равно было, только вида не подавал. Самое интересное, что воровская романтика никуда не ушла, когда я сел. И убеждение, что быть преступником авторитетно, — не пошатнулось! Когда мне исполнилось 18 лет, я приехал во взрослую колонию и проявил себя по полной. Не соблюдал режим содержания, бунтовал, не подчинялся, отказывался работать. Частенько в ШИЗО (штрафной изолятор – прим. авт.) сидел за это. Короче, делал все, чтобы и на зоне стать авторитетом…
В «детской» зоне я не посидел, не пришлось. Получилось так, что совершеннолетие встретил в следственном изоляторе. Но, как малолетка, был там вместе с ровесниками. Я знаю, что «детская» зона была в те годы очень жесткая. Не знаю, как сейчас, а тогда это была игра на выживание. Надо было зверем стать, чтобы тебя не «опустили», или чтобы стоял кто-то за тобой авторитетный. Нахрапом брать, наглостью неимоверной… Очень многие судьбы там ломались просто на раз-два. Вообще, «детская» зона — она как взрослая, только все «понятия», «законы», «разборки» там умножены в сто раз. Пацан там мог просто пошутить не на ту тему, или ногой «толчок» задеть — и все, он уже переходил в ранг «обиженных», а оттуда дороги назад не было…
Конечно, отсидка меня не перевоспитала. Наоборот, я считал, что теперь самый умный, «отсидевший», опытный. Когда вышел, мне было 19 лет, мои ровесники в армию пошли, а я — из тюрьмы. Авторитет…
Еще раз повторю, что тогда было какое-то странное время. Тогда сказать всем, что ты бывший зэк было даже престижно. Вот сейчас мне стыдно говорить, что я сидел. И если можно об этом не сообщать, стараюсь это не афишировать. А тогда некоторые себе даже придумывали «отсидки», причем за наркотики, за рэкет, грабеж, разбой. Дурдом какой-то…
Как в тюрьме относятся к насильникам?
Насильников в тюрьме, мягко говоря, не жалуют. Они автоматически пополняют ряды самой низшей касты – «опущенных».
Жизнь членов этой касты сильно отличается от жизни остальных осужденных. Как опускают таких новоприбывших в колонии?
Основные особенности существования «опущенных» выглядят таким образом:
- Они исполняют самую неприятную работу: чистят туалеты, выносят парашу, работают кочегарами;
- У них своя особая посуда для питания и места для умывания;
- К ним запрещено прикасаться и рядом сидеть с кем-то из представителей низшей касты;
- Спят в специальном «петушином углу»;
- Их используют для различных сексуальных контактов.
У насильников и педофилов на зоне нет никаких прав. Они всегда что-то должны или обязаны.
Когда по камере или коридору идет представитель другой касты, опущенные обязана уступить ему дорогу и прижаться к стенке.
Как наказывают насильников в тюрьме?
Осужденных по статье «Изнасилование» ждет на зоне сексуальное рабство. Они будут регулярно исполнять роль любовников или проституток для всех тех, кто проявит в этом желание.
Для того, чтобы насильник был официально причислен к касте «опущенных», необходимо его посвящение.
Что конкретно происходит во время этой процедуры, расскажем далее.
Обычно посвящение в эту касту насильников проходит особо. Вся камера собирается для того, чтобы лицезреть собственными глазами это посвящение.
Обычно в качестве «опускания» осуществляется оральный или анальный контакт с таким осужденным. Иногда его заменяют просто действиями сексуального характера без самого полового контакта, например, проведение членом по лицу или что-то в этом роде.
Еще как наказывают тех, кто насиловал людей на воле? Одно из главных правил контакта с «опущенными»: не извергать биологические массы после сексуального контакта куда-либо, кроме самого «опущенного».
То есть, запрещено каким-либо образом выпускать сперму в самой камере. Это считается грубым нарушением порядка.
С «опущенным» после сексуальной связи обязательно нужно расплатиться. В качестве оплаты его труда используются сигареты, сгущенка, конфетка.
Иногда «опущенные» становятся любовниками только одного партнера. Для этого, чаще всего, они выбирают более влиятельного зека, который защищает их от других арестантов.
По тюремным законам никто другой не может предлагать сексуальный контакт тому «опущенному», который уже занят.
Такие насильники неплохо устраиваются. Они, как правило, вообще перестают работать, посвящая себя только удовлетворению сексуальных желаний своего «господина».
На зоне «опущенные» получают женские имена.
На воле нередко такие бывшие «опущенные» ведут обычную жизнь, заводят семьи и рожают детей. Но второй раз попав на зону, их прошлое со стопроцентной вероятностью всегда вскрывается.
Как относятся к педофилам в тюрьме?
Педофилы на зоне считаются еще более унизительными личностями, чем обычные насильники.
Почему в тюрьме не любят насильников детей однозначно не известно. Вероятнее всего, дело заключается в том, что каждый из осужденных имеет своего ребенка, и свято чтит его свободу и неприкосновенность. Никому из них не хотелось бы, чтобы такой психически ненормальный человек воспользовался их ребенком.
Но фактически, что делают с педофилами на зоне, что делают с ними в СИЗО? У педофилов в тюрьме немного другая жизнь.
Это обусловлено тем, что они получают более строгое наказание, чем осужденные за обычные изнасилования совершеннолетних. Итак, рассмотрим, как живут педофилы на зоне.
Педофилы не живут в общих бараках, они отбывают срок в маленьких камерах.
На самом деле, на 2022 год задача ФСИН заключается в том, чтобы максимально оградить педофилов от контакта с другими осужденными. Оно и ясно, ведь для них один такой контакт может обернуться смертью.
Если что-то не понравится смотрящему или другому осужденному в педофиле, его могут избить или даже убить. Лишние смерти на зоне привлекают повышенное внимание к условиям содержания осужденных. Руководству колоний это не нужно.
Итак, жизнь педофила включает в себя следующие особенности:
- Педофилы не работают на тяжелом производстве, им предоставлены легкие режимы труда;
- Один или два соседа в маленькой камере педофила – это всегда самые тихие и неконфликтные ребята;
- За деньги педофил может не только откупиться от вечных приставаний осужденных, но и купить смартфон, с помощью которого продолжит писать письма с сексуальным подтекстом маленьким девочкам и мальчикам.
Некоторые из них вообще отбывают пожизненный срок за насилие над малолетними. Как правило, это происходит тогда, когда наступила смерть ребенка.
В пожизненных тюрьмах педофилы сидят в одиночных камерах. Там никто для них не представляет опасности.
Однако, в СИЗО педофилам может достаться от сокамерников. Но опять-таки, приступать к действиям арестанты начнут только после того, как вина педофила будет доказана.
Если сам насильник признает себя виновным, то для начала издевательств даже не потребуется вступление приговора в силу.
Насильники и педофилы – это нездоровые люди, их общественная опасность достигает запредельных значений. Несладко им живется и на зоне, и на воле.
В тюрьме насильникам приходится служить в сексуальном рабстве, на воле их ненавидят всю оставшуюся жизнь.
Ко всему прочему, к большому сожалению, эти люди не чувствуют себя раскаявшимися, и вновь продолжают вынашивать в своей голове планы по растлению детей или насилию над женщинами.
Новое в блогах
Что ждет насильника Магомеда в тюрьме
Бутырка (Матроска, Пятерка, Пресня, не важно). Общая хата. Человек пятнадцать братвы. Вечер. Стоящий на тормозах (контролирует двери в камеру) громко кричит: «Тормоза! Заезд в хату!». С лязгом открываются железные двери и в камеру входит молодой и обросший щетиной кавказец. Все внимание сосредотачивается на новеньком. Присаживайся. Чифирни. Откуда, брат? По какой беде заехал? Магомед я. Первоход. В Москву приехал к родственникам. По пьяни к малолетке приставал. Раздел, то-се. Трогал. Думал, ей нравится. А она кричать начала. По 131-й заехал. Через тридцатку. Попытка изнасилования малолетней. Так ты в сознанке? Согласен, что малолетку хотел изнасиловать? Да. — Так кого х… ты, мразь, за людской стол сел? Фаныч (чашку) руками трогал? Пацаны, он по мохнатой статье заехал! Малолетку хотел трахнуть. Сидящие за столом отодвигаются от Магомеда. Кто-то брезгливо убирает чашки, стоявшие возле него. Несколько человек заходят сзади и становятся вокруг Магомеда. Смотрящий, седой и очень худой зек, презрительно смотрит на Магомеда и медленно произносит: Братва, не марайтесь. Так, Магомед. Повезло тебе, падла, что попал не в беспредельную хату. Но здесь ты жить не будешь. Сейчас собираешь свои манатки и ломишься с хаты. Пока живой. — А это как? Стучишь в тормоза и кричишь ментам, что не можешь находится в камере. Пусть изолируют. Иначе будем сами решать твою судьбу. А это кровь. Так я же… Не-е, не буду. Наши блатные отпишут тебе за меня. Что свой я. Что меня не надо трогать. И тут смотряга взрывается: Запомни, гнида! Ни один блатной по жизни, ни один бродяга за насильника-педофила не подпишется. Понял? И жить тебе, падла, в петушатнике. До звонка. Первым бьёт смотрящий. Хлестко и жестко. Потом на Магомеда сыпется град ударов со всех сторон. Все происходит в тишине и слышны только тихий гул телевизора и стоны насильника. Через минуту Магомед подползает к тормозам и приподнявшись начинает колотить двумя руками и орать «Убивают!». Дверь открывается, практически, сразу. Создается впечатление, что дежурный стоял рядом и наблюдал за происходящим. Он осматривает затихшую хату и самого Магомеда, на котором нет ни одного следа от ударов, кроме разорванного свитера, и с расстановкой говорит: Грамотно тебя. Свитер порван? Так, наверное, за шконку зацепился. Ну, пойдем, насильничек, в изоляцию. Спасать тебя будем от братвы. Магомеда уводят. А в хате шныри убирают все предметы, до которых дотрагивался насильник. Смотрящий пишет малявы по другим корпусам о том, что «к вам в хату может заехать Магомед, 18-ти лет. Попытка изнасилования малолетней. В сознанке. Поступите с ним по понятиям и как подсказывает совесть арестантская…» Вот такая тюремно-лагерная судьба ждет насильника малолетней Магомеда на протяжении всего срока. А срок будет немаленький – лет так шесть-семь, не меньше. И жить ему вечным изгоем. Далеко от стола и близко к параше. И еще. В тюрьме и в лагере нет национальностей. Не важно, дагестанец ты, чеченец, таджик или итальянец. Изначально, ты брат по несчастью. С тобой будут ломать хлеб и всем миром собирать тебя на этап. Но, если ты мразь конченная, то и сидеть будешь, как мразь.
Личная позиция: Вот в этом случае понятия ЗОНЫ, более справедливы, чем наши законы. Этого джигита сделают девочкой, да ещё и четыре зуба во рту выбьют, для извращённого секса. И это правильно, хотя и жестоко. Око за око, и только так.
Жизнь под надзором и семь лет за разбой. Второй срок
— После освобождения я какое-то время находился под надзором. Наверное, это мне помешало сразу броситься в омут с головой. После восьми вечера я должен был находиться дома, в нормальном трезвом состоянии. И это меня здорово сдерживало, потому что участковый проверял регулярно. В общем, я вел почти нормальную жизнь, практически без алкоголя и наркотиков, только не работал, сидел на шее у родителей. Хотя и пытался где-то подработать, но нерегулярно. Специальности у меня не было, а найти работу в те времена было очень непросто, тем более с зоной за плечами.
Когда надзор сняли, я понял, что работать, собственно, и не хочу. Ходить на завод по сменам или с восьми до пяти? Фууу! Я хотел легких денег. И покатилось все по-новой. Кражи, мошенничества. А закончилось особо тяжкой статьей – «разбой». Я отобрал у человека очень большую сумму денег, да и до этого покуражился немало. Так в 22 года я получил семь лет строгого режима…
Отсидел фактически четыре года, освободился по амнистии. И, наверное, именно тогда, на строгой зоне, у меня стали понемногу открываться глаза – и на воровскую романтику, и на жизненные приоритеты, и на то, какой может стать моя жизнь.
Александр признается, что не сам по себе он стал таким умным. Именно там, на строгом режиме, он познакомился с людьми, которые были намного старше и опытнее его, которые много лет провели за решеткой, но которые не хотели такой судьбы ему, совсем еще молодому парню. Именно их авторитет, их слова задели Сашу за живое, и он впервые стал хотеть чего-то другого: нормальную семью, детей и спокойной жизни. Тем не менее, впереди у Саши были еще три срока. И только отсидев пять раз, он понял, чтобы переломить ситуацию, нужно не просто этого хотеть, а прилагать усилия, бороться и выплывать.
— После освобождения я рьяно взялся за дело. Начал чему-то учиться, по тому же строительству осваивать профессии. Ездил в Россию на заработки. Но все было так нестабильно. Тут обманули, тут пообещали заплатить много, а заплатили в два раза меньше. Скачешь с одной работы на другую… В общем, опять стало к моим ручкам прилипать все, что плохо лежит. И каждый раз ты думаешь: «А, пронесет, не поймают…».
Периодически были алкоголь и наркотики. Но мне, наверное, повезло. Я в эти зависимости не падал, как в омут. Организм, наверное, устойчивый. Не было у меня такого, чтоб я неделями кололся или бухал. Но зато я любил классные шмотки, крутые кабаки и широко погулять. А наркотики и алкоголь были просто бонусом, сопутствующим товаром к этой красивой жизни.
— Спустя три года я снова сел. За кражу цветного металла с предприятия. Дали мне так, по мелочи, всего полтора года. И вот я опять в родной зоне…
Вот третий раз мне сидеть было прям очень тяжело. Я уже сидеть не хотел, потому что наконец-то понял, что ничего хорошего в тюрьме, оказывается, нет. В этот раз никаких амнистий у меня не было, пришлось отбывать срок «от звонка до звонка».