Что это и как доказать мошенничество в сфере предпринимательской деятельности?

Случаев, когда банальное неисполнение договора, правоохранительные органы расценивают как мошенничество в предпринимательской деятельности, на практике встречается немало. С июля 2016 года наказание за такое преступление стало более суровым. За нанесение ущерба в значительном размере, а это всего 10 тысяч рублей, можно получить 5 лет лишения свободы. Если стоимость «присвоенного» имущества больше 12 миллионов рублей — можно попасть за решетку на 10 лет.

Так называемая «предпринимательская» статья 159.4 УК РФ (мошенничество в сфере предпринимательской деятельности) была отменена в 2016 году. Но тут же вернулась в Уголовный кодекс в новом виде. Преднамеренное неисполнение договора, заключенного между предпринимателями (юридическими лицами) теперь регулируется частями 5–7 статьи 159 УК РФ.

Это значит, что если срок исполнения обязательств наступил, а один из участников их не выполнил, то «обиженная» сторона может обратиться не только в суд с гражданским иском, но и в полицию с заявлением о возбуждении уголовного дела.

○ Что такое мошенничество в сфере предпринимательской деятельности?

Определение мошенничества приводится в ст. 159 УК РФ.

Мошенничество — хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. (п.1 ст. 159 УК РФ).

Данное определение распространяется на все виды мошенничества, в том числе, совершенные в предпринимательской сфере.

Обязательным условием применения данного закона является неисполнение лицом своих обязательств по соглашению, из-за чего другому участнику сделки был причинен ущерб. Следовательно, чтобы предъявить обвинение по факту мошенничества в предпринимательской сфере, нужно доказать, что преступник не собирался исполнять свои обязательства уже на стадии заключения договора.

Верховный Суд готовит новые разъяснения по преступлениям в сфере предпринимательства

Очередное, девятое по счету, заседание Клуба имени Замятнина вчера прошло в традиционном месте, в Доме Смирнова, но без традиционно председательствующего Виктора Момотова.

Впрочем, с ролью председательствующего отлично справился председатель Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ Владимир Давыдов, и дискуссия ожидаемо перешла в уголовную плоскость.

Начал он со статистики. В прошлом году судами были рассмотрены уголовные дела в отношении 1700 предпринимателей, что меньше на 700, чем в позапрошлом году. В отношении каждого четвертого из них производство было прекращено по различным основаниям. И только в 189 случаях рассмотрение завершилось лишением свободы. Несмотря на то, что процент такого исхода много ниже, чем в среднем (15% против 28%), Владимир Давыдов подчеркнул, что цифра эта все равно немалая, практика привлечения к уголовной ответственности за гражданские правоотношения не изжита, и это действительно проблема. Особо он отметил часто возникающие коллизии в применении сходных норм, запрещающих преднамеренное неисполнение договорных обязательств и обман контрагента (ч. 5–7 ст. 159 УК РФ и ст. 179 ГК РФ).

Одним из лейтмотивов дальнейшего выступления председателя уголовной коллегии ВС стало применение в делах об экономических преступлениях ст. 210 УК РФ, с которой и суды, и следственные органы испытывают затруднения. Озвученная статистика красноречиво это подтверждает: процент оправдательных приговоров по такого рода делам необычайно высок (30% обвиняемых оправданы судами, и еще в отношении 10% дела были прекращены по реабилитирующим основаниям. Непонятно, правда, учтено ли в приведенной статистике дело Гайзера, завершившееся массовым оправданием по 210-й в этом году; если да, то оно могло здорово повлиять на эти цифры). При этом правоприменители ловко справляются с доказыванием организационной структуры преступного сообщества в экономической сфере, попросту подменяя ее организационной структурой бизнеса. Это, по мнению Владимира Давыдова, порочная практика, и ситуацию может исправить внесение поправок в ст. 210 УК РФ. Правда, законопроект, внесенный в сентябре этого года в Госдуму и отражающий идею бизнес-омбудсмена Бориса Титова об исключении применения ст. 210 УК едва ли не по всем преступлениям в сфере экономики, Верховный Суд поддержать не готов, поскольку на практике встречаются случаи, когда преступное сообщество активно использует организационную структуру юридического лица. Однако по поручению Президента был разработан альтернативный законопроект, который сейчас готовится к внесению в Госдуму. В нем предложено исключить применение ст. 210 УК к директорам и сотрудникам, которые осуществляют экономическую и иную деятельность, не имеющую отношения к деятельности антисоциальной, а также прописано, что при отсутствии доказанности умысла организационная структура юрлица (наверное, и холдинга) сама по себе не может выступать в качестве доказательства наличия структуры преступной организации.

Еще одной яркой проблемой, на которой остановился председательствующий, является заключение под стражу предпринимателей на досудебной стадии. Статистика и здесь красноречива: 137 предпринимателей в прошлом году получили меру пресечения. Правда, внушительно и число отказов в ее избрании (76 ходатайств было отклонено), но все равно приведенные цифры выглядят пугающе, учитывая предусмотренные УПК ограничения. Скорректировать практику способны изменения в ч. 1.1 ст. 108 УПК, если в ней прописать, что при наличии наряду с указанными сейчас составами обвинения по ст. 210 УК РФ мера пресечения в виде заключения под стражу не применяется. Владимир Давыдов не исключил, что с такой инициативой Верховный Суд может выступить после соответствующего обсуждения.

Впрочем, системной проблемы в применении особого порядка судопроизводства по уголовным делам в отношении предпринимателей выступающий не усмотрел. Это наводит на мысль, что Верховный Суд соответствующие нормы УПК поддерживает, а возникающие с их применением вопросы намерен решать путем толкования. Очередные разъяснения в этой сфере готовятся к выходу: на заседании клуба было проанонсировано скорое появление изменений в Постановление Пленума 2016 года, а также разъяснений по инкриминированию предпринимателям составов об ответственности за преступления, совершенные группой лиц по предварительному сговору.

Участники клуба все-таки дождались критики законодателя из уст заместителя Председателя Верховного Суда. Пусть осторожно, Владимир Давыдов посетовал на то, что при принятии норм о налоговой амнистии стоило внимательнее подойти к вопросам запрета использования спецдеклараций в уголовном процессе. Своевременные поправки в УПК могли бы предотвратить известную правовую коллизию (если кто не в курсе, ее мы обсуждали в ноябрьском номере), и Верховному Суду не пришлось бы в срочном порядке готовить разъяснения для успокоения перепугавшегося бизнес-сообщества.

Проблему с мерами пресечения, по мнению выступающего, способно решить введение в процесс фигуры следственного судьи, о чем неоднократно ратовал Верховный Суд. Это способно восполнить ослабевший прокурорский надзор на досудебной стадии, а заодно разгрузить судей, которые сегодня вынуждены заниматься судебным контролем за предварительным следствием наряду с рассмотрением уголовных дел. Кроме того, это сделает более действенным судебный контроль по ст. 125 УПК, который, по мнению заместителя Председателя Верховного Суда, сегодня носит скорее формальный характер, учитывая крайне низкий процент удовлетворения жалоб, а также то, что сейчас судьи лишены возможности на этой стадии проверять обоснованность подозрения или обвинения. В пользу такого подхода говорит и положительный опыт Казахстана (где появились следственные судьи), а также то, что количество жалоб на досудебной стадии уже значительно превышает количество рассматриваемых уголовных дел (более 2 млн, так что можно говорить о самостоятельном большом поле деятельности). Правда, о перспективах появления законопроекта о следственных судьях ничего сказано не было, что дает основания полагать, что они (перспективы), в отличие от подготовленного по поручению Президента законопроекта по ст. 210, пока туманны.

Вслед за Владимиром Давыдовым проблему обхода законодательного запрета на заключение под стражу для предпринимателей путем «подтягивания» дополнительного обвинения по ст. 210 УК РФ диагностировал и профессор МГУ Павел Яни (и надо сказать, что эту проблему он отмечал еще год назад в своем интервью журналу «Закон»). Я подумал в связи с этим, что не имеет значения, останется ли эта статья в обвинительном заключении, и будет ли вынесен обвинительный приговор по ней: пугающий бизнесменов эффект будет достигнут вне зависимости от этого. Пожалуй, самым ярким примером этого в нынешнем году стало дело Калви. Главному фигуранту в нем с трудом удалось перевестись на домашний арест, остальные же так и остались под стражей.

Еще одной проблемой, которую отметил профессор Яни, является превратное понимание судами сути предпринимательской деятельности: он привел практику, в которой суды выражали позицию, что незаконная деятельность не может являться предпринимательской. Сказанное произвело лично на меня обескураживающий эффект: ведь в таком случае любой состав преступления априори исключает предпринимательскую составляющую. Впрочем, судя по реакции (отсутствию удивления) Владимира Давыдова, об этой проблеме Верховному Суду, вероятно, известно, и можно надеяться, что такого рода «перегибы на местах» далеко не зайдут.

Раздрай в практику применения предпринимательских составов вносят и ученые: Павел Яни привел пример, как известный цивилист в своих трудах пытается обосновать сделочную природу мошенничества (личность сего исследователя выступающий уточнять отказался, но люди посвященные наверняка сразу догадаются, что речь идет о Константине Скловском). Мошенничество, конечно же, никакая не сделка, а классический пример деликта, убеждал аудиторию мэтр уголовно-правовой науки.

Выступающий предложил интересный критерий отделения преступлений в сфере предпринимательской деятельности от прочих составов. Чтобы разрешить возможные разночтения, Павел Яни предложил исследовать долю предпринимательства в незаконной экономической деятельности обвиняемых. К примеру, если бизнесмен обманывает большое количество дольщиков по всей России, собрав деньги и не собираясь ничего строить, но при этом параллельно действительно построил «три барака» для продажи, рассматривать его дело как предпринимательское нет никаких оснований. Владимир Давыдов правда к применению этого теста отнесся скептически, заметив, что это в любом случае не может быть единственным критерием для такого рода разграничения.

Третьим и последним выступающим стал Михаил Лобов, начальник департамента политики и сотрудничества в области прав человека Совета Европы. Михаил обратил внимание на то, что ЕСПЧ завален жалобами из России, касающимися незаконного, по мнению заявителей, заключения под стражу (п. 3 ст. 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод). Причины частого удовлетворения таких жалоб кроются в том, что суды не соблюдают хорошо известный по практике ЕСПЧ трёхступенчатый тест, предполагающий, что заключение под стражу возможно, только если существует риск (1) рецидива, (2) воздействия на правосудие со стороны предполагаемого преступника и (3) ухода от правосудия. При этом заключение под стражу должно носить исключительный характер. Каждому из этих критериев суд должен уделять внимание в мотивировочной части, как и тому, почему он не избрал другую, более мягкую меру пресечения, но зачастую этого не происходит. Отсутствие должной мотивировки нередко приводит к удовлетворению такого рода жалоб.

У меня вызвало удивление, почему при хорошо известной практике ЕСПЧ суды продолжают систематически допускать такие ошибки. На это Владимир Давыдов пояснил, что эффекта «наступления на одни и те же грабли» в судебной практике все-таки нет, и Верховный Суд на эти критерии уже обращал внимание, причем неоднократно, что подтвердил и Михаил Лобов. Практика, о которой идет речь, имела место еще в 2000-е годы, и ЕСПЧ не может оперативно диагностировать проблему в силу длительных сроков рассмотрения жалоб. В то же время не исключены и ошибки со стороны ЕСПЧ, в качестве примера председатель уголовной коллегии Верховного Суда привел дело, в котором после решения ЕСПЧ пришлось после 3 месяцев содержания под стражей выпустить опасного преступника. Михаил Лобов со своей стороны признал проблему длительности рассмотрения жалоб и заметил, что Верховный Суд по спорным вопросам заключения под стражу находится в конструктивном диалоге с ЕСПЧ.

Завершая заседание, секретарь клуба Елена Поворова подвела некий итог, заметив, что отдельные вопросы, которых коснулся Михаил Лобов, могут в дальнейшем стать предметом отдельной дискуссии в клубе. Следующее заседание клуба состоится в феврале.

Я впервые был на мероприятии такого рода, и лично мне оно понравилось: в условиях дефицита информации о подготовке постановлений Пленума Верховного Суда этот сделанный для СМИ информационный мостик очень кстати. К тому же именно в таких живых дискуссиях раскрываются лица судей высшей судебной инстанции. Владимир Давыдов произвел на меня благоприятное впечатление: волевые черты лица и крепкое рукопожатие выдают в нем человека принципиального.

○ Законодательное регулирование.

Принятие ФЗ №207 от 29.11.2012 «О внесении изменений…». № 207-ФЗ привело к выделению в ст. 159 УК РФ отдельного пункта о мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности (ст.159.4).

Впоследствии он был признан противоречащим Конституции РФ и был отменен Постановлением КС РФ от 11.12.2014 № 32-П.

В настоящее время преступления, совершенные в данной сфере регулируются п.5-7 ст. 159 УК РФ, которые были введены Федеральным законом от 03.07.2016 № 323-ФЗ.

Нормы ст. 159.4 УК РФ продолжают действовать для мошеннических действий, совершенных до 12. 06. 2015.

Виды мошеннических операций, совершаемых в предпринимательской деятельности

Для лучшего понимания положений вышеуказанной части статьи и четкого разграничения мошенничества в сфере предпринимательской деятельности от нарушения договора гражданско-правового характера необходимо различать виды мошеннических операций.

Существуют следующие виды мошеннических операций:

• заключение договора на выполнение определённых работ со стороны организации, хотя по факту организация выполнением этих работ не занимается или не занимается финансово-хозяйственной деятельностью вообще;
• составление договора с пунктами, которые дают право в будущем не выполнить условия договора;
• при заключении договора могут быть указаны скрытые платежи, которые заранее не были обговорены и о которых вторая сторона не знала и не должна была знать.

Проблемы правоприменения

Не всякое неисполнение договора уголовно-наказуемо. Например, если одна из фирм вовремя не выполнила условия договора по вине третьих лиц, то в этом случае состав преступления отсутствует.

Здесь появляется проблема: если Вы, как добросовестный предприниматель, не сможете исполнить пункты договора вовремя, то контрагент сможет не только обратиться в суд, но и написать заявление в правоохранительные органы, обвиняя Вас в мошенничестве.

Тут встает вопрос о возможности доказать факт неисполнения пункта договора не по Вашей вине. Для этого необходимо собрать доказательственную базу, чтобы убедить суд в добросовестности Вас, как предпринимателя.

Именно поэтому предприниматель, заключающий договор с другим юридическом лицом, должен понимать, какие риски могут быть при неисполнении договора, а также наперед думать о том, как именно суд будет квалифицировать неисполнение договора в случае возникновения спора.

○ Виды и способы мошенничества в сфере предпринимательской деятельности.

Несмотря на то, что основным признаком мошенничества в предпринимательской сфере является невыполнение своих обязательств по соглашению, есть отдельные виды преступления, которые классифицируются согласно нормам ст.159 УК РФ.

✔ Превышение полномочий или намеренное завышение возможностей компании руководителем организации.

Совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства. (п.1 ст. 286 УК РФ).

В уставе любого предприятия указываются права и обязанности каждого участника трудовых отношений, в том числе руководителя. Обычно это ограничение максимальной суммы сделок, которые он может проводить самостоятельно.

Заключение договора на сумму, превышающую установленный лимит, используется руководителями для последующего признания сделки недействительной.

✔ Заключение договоров, противоречащих законам РФ.

Сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна:

• При наличии умысла у обеих сторон такой сделки — в случае исполнения сделки обеими сторонами — в доход Российской Федерации взыскивается все полученное ими по сделке, а в случае исполнения сделки одной стороной с другой стороны взыскивается в доход Российской Федерации все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне в возмещение полученного.
• При наличии умысла лишь у одной из сторон такой сделки все полученное ею по сделке должно быть возвращено другой стороне, а полученное последней либо причитавшееся ей в возмещение исполненного взыскивается в доход Российской Федерации. (ст.169 ГК РФ).

При составлении договора, в большинстве случаев, стороны сами определяют условия сделки. В этом случае, права и обязанности участников устанавливаются с оговоркой «если иное не предусмотрено договором».

Если речь идет о законодательных нормах, значит, они должны быть также приведены в тексте документа. Защититься от заключения сделок, противоречащих законодательству, можно путем внимательного ознакомления с информацией, содержащейся в ней. Отсутствие ссылок на законы, а также явные отклонения от гражданских норм являются признаком мошенничества.

✔ Приписывание невыполненных либо неполученных компанией заслуг.

Данный факт проявляется в требовании оплаты за товары или услуги, которые не были переданы/оказаны контрагенту. В этом случае мошенник может использовать поддельные счета и квитанции.

✔ Предоставление займов со скрытыми платежами.

Данный вид мошенничества предполагает включение в договор платы за непредоставленные услуги. Они, как правило, оформляются мелким шрифтом, который чаще всего просто не замечается.

✔ Мошенничество при оформлении кредита на организацию.

Данный вид преступления является разновидностью превышения должностных полномочий руководителя. Например, оформляется кредит под залог имущества организации, который не выплачивается вовремя. Когда банк предъявляет фирме претензии, выясняется, что руководитель не имел давать в залог имущество компании, соответственно договор является недействительным.

Уголовная ответственность за неисполнение договора

Мошенничество — это форма хищения, и предполагает два способа совершения преступления: путем обмана и злоупотребления доверием. Главный признак, позволяющий отличить его от обычного неисполнения условий соглашения — преднамеренность действий обвиняемого. По сути, это понятие приравнивается к наличию умысла, как формы вины в уголовном праве.

Таким образом, чтобы обвинить предпринимателя или должностное лицо коммерческой организации в совершении мошенничества при заключении договора, необходимо доказать наличие таких признаков, как:

• способ совершения преступления (обман, злоупотребление);
• наличие факта хищения (присвоения денег, имущества);
• виновное неисполнение договорных обязательств;
• заранее обдуманный умысел с корыстной целью.

Заметим, что речь о хищении (присвоении, растрате) может идти только в том случае, когда одна из сторон теряет свое имущество (деньги), то есть право на них переходит к участнику, не исполнившему обязательства. Если же компания несет убытки, но остается собственником своего имущества, состав преступления отсутствует.

Очевидно, что если договор подписало лицо, не имеющее на это полномочий, или были представлены поддельные документы, обман доказать несложно. Но во многих случаях ситуация бывает не такой однозначной. Так, например, Верховный Суд указывает, что «заведомое отсутствие у лица реальной возможности исполнить обязательство» может указывать на преступный умысел.

Однако предприниматель никогда не может быть полностью уверен в том, что исполнит обязательства. Его деятельность по определению является рисковой. И ситуация, когда он продает товар, которого нет, рассчитывая на то, что к наступлению оговоренного срока, он у него будет — скорее норма, чем исключение.

В таких случаях задача адвоката по экономическим преступлениям доказать, что условия не были выполнены подзащитным в силу наступления объективных обстоятельств, на которые он не мог повлиять. Если они не были созданы его действиями, направленными на прекращение обязательств, основания для обвинения в мошенничестве отсутствуют.

Четкая грань между фактом неисполнения обязательств и мошенничеством отсутствует. В доказательство умысла суды рассматривают такие обстоятельства, как наличие денег на счетах на день оплаты, или подписание договора при отсутствии необходимой лицензии на проведение работ. Здесь возникает немало спорных моментов, которые можно использовать для защиты. Так, например, в последнем случае поведение участника прямо свидетельствует лишь о том, что он нарушает лицензионное законодательство. Это правонарушение наказывается привлечением к административной ответственности.

○ Что делать предпринимателю, который попал в мошенническую схему по вине контрагента?

В случае обнаружения факта мошенничества, нужно написать претензию контрагенту с требованием исполнить свои обязательства. Это досудебная мера, служащая доказательством, что вы пытались решить дело мирным путем.

Далее нужно подать заявление в уполномоченные органы.

✔ Составление заявления.

Заявление составляется в свободной форме с указанием:

• Реквизитов получателя.
• Данных заявителя.
• Обстоятельств дела с указанием всех значимых действий и событий.
• требований: привлечение к ответственности, возмещение ущерба, проверка деятельности и пр.
• Доказательной базы.
• Перечня прилагаемых документов.
• Факта ознакомления с ответственностью за дачу заведомо ложных показаний (ст.306 УК РФ).
• Даты и подписи.

Чтобы заявления — поделитесь ссылкой в соцсетях на выбор:

(2725 скачивания)

444

✔ Обращение в уполномоченные органы.

Потерпевший может обратиться в:

• Полицию по факту совершения противоправных действий.
• Прокуратуру, чтобы инициировать проверку уставных и финансовых документов мошенника.
• Суд, чтобы получить возмещение причиненного ущерба.

Мошенничество в бизнесе

26 февраля 2022 г. 18:48

В ходе очередного вебинара ФПА адвокатам рассказали об ошибках, встречающихся в судебно-следственной практике по делам о мошенничестве

26 февраля состоялся очередной вебинар ФПА РФ по повышению квалификации адвокатов, в ходе которого с лекцией на тему «Мошенничество в сфере бизнеса» выступил профессор кафедры уголовного права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина, доктор юридических наук Иван Клепицкий.

В начале своего выступления лектор сообщил, что бизнесмены нередко привлекаются к ответственности за нарушения, которых не совершали. Это связано как с неверным толкованием закона, так и с устоявшейся правоприменительной практикой, которая, по мнению спикера, также не является правильной.

Несмотря на то что понятие мошенничества четко прописано в законе и подразумевает хищение чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием, в судебно-следственной практике встречаются ошибки, пояснил Иван Клепицкий.

В качестве иллюстрации он привел наиболее интересные примеры. В одном из них гражданин учредил акционерное общество (построил завод, который производил высокотехнологичный товар). Впоследствии в результате рецессии спрос на товар упал. Оборотных средств на выплату зарплаты и текущие расходы не хватало, и учредитель взял кредит. Однако спрос не вырос – пришлось брать еще один заем. Когда срок возврата кредита истек, банк обратился в суд о возбуждении дела о банкротстве завода. Параллельно в отношении учредителя было возбуждено уголовное дело о мошенничестве, сам он был заключен под стражу.

В данной ситуации, отметил спикер, ущерба – обязательного признака хищения имущества – равно как и обмана, не было, поскольку учредитель завода не скрывался, а стоимость активов предприятия существенно превышала размер задолженности банку. Кроме того, учредитель мог найти инвестора и погасить задолженность, однако был лишен возможности сделать это, находясь в СИЗО. По словам профессора, логика обвинения заключалась в том, что, поскольку заемщик кредит не вернул, – значит, причинил ущерб.

В другом примере предприниматель строил дорогу, и в счете-фактуре указал покупку гравия в соответствии с техническими условиями завода, аффилированного с местными властями. Пункт по гравию был включен и в проектную документацию. Предприниматель деньги получил, однако не стал покупать гравий, а произвел его на собственной дробилке. Местные власти, узнав об этом, подали иск в арбитражный суд.

Предприниматель дело выиграл, так как претензий по качеству выполненных им работ экспертиза не выявила. Тогда местные власти вменили ему хищение денежных средств, не уплаченных за покупку гравия. По мнению Ивана Клепицкого, это гуманный подход, поскольку на практике суды нередко вменяют обвиняемому в хищении всю полученную им по счету сумму.

В то же время, отметил спикер, в рассматриваемой ситуации ущерб отсутствует, так как обязательство было исполнено должным образом, однако есть обман, но его обстоятельства не столь существенны. Позиция обвинения в данном случае была такова: поскольку обязательство исполнено должным образом, норму о мошенничестве в предпринимательской деятельности вменять нельзя, поэтому обвиняемому вменили просто мошенничество.

Иван Клепицкий пояснил, что, несмотря на отсутствие признаков состава преступления, оправдательный приговор в этом деле был невозможен. Защите удалось доказать неисполнение договорных обязательств, благодаря этому дело было прекращено за давностью, однако деньги с предпринимателя все-таки взыскали в порядке гражданского судопроизводства.

Также лектор привел примеры из практики, когда риелторы привлекались к уголовной ответственности за нецелевое использование материнского капитала. Так, в одном из примеров покупательница с помощью риелтора использовала материнский капитал и приобрела дом в деревне, однако никого там не прописала. Суд квалифицировал это как мошенничество, поскольку фактически гражданка обналичила деньги, не улучшив жилищные условия. Стороной обвинения были найдены и другие лица, также обналичившие материнский капитал с помощью данного риелтора, и всю сумму по обналиченным сертификатам последнему вменили как совершенное им хищение.

Во втором случае при приобретении квартиры покупатель хотел оплатить часть ее стоимости, используя материнский капитал. Риелтор нашел квартиру, договорился о цене, однако продавцу нужна была вся сумма сразу. Поскольку по законодательству деньги по сертификату переводятся после госрегистрации права на недвижимость, причем не покупателю, а продавцу или кредитору, решили так: покупатель уплатил продавцу полную стоимость жилья, а с риелтором заключил фиктивный договор займа, по которому тот после регистрации перехода права собственности получил деньги и вернул их, за вычетом своей комиссии, покупателю. В итоге риелтор был обвинен в том, что путем обмана, заключив фиктивный договор, похитил деньги государства.

Лектор отметил, что в рассматриваемых случаях состав преступления отсутствовал, а порядок, установленный в постановлении Правительства РФ, настолько формален, что материнский капитал, по сути, нельзя использовать даже по прямому назначению – для улучшения жилищных условий.

Иван Клепицкий также привел примеры, связанные с ограничением хищений, мошенничества и растрат и т.д. В одном из них директор горно-обогатительного комбината продал партию сырья посреднику за 13 млн руб., а тот, в свою очередь, продал ее ГОК за 15 млн руб. Прибыль посредник и директор поделили поровну. Впоследствии директор пришел с повинной и был осужден за хищение партии сырья на 15 млн руб.

Данная квалификация деяния, по мнению спикера, противоречит здравому смыслу. В указанном случае ущерб действительно был, но в размере не 15 млн руб., а 2 млн руб., поскольку имущество было не утрачено, а продано. Соответственно, имела место упущенная выгода от реализации товара.

В связи с этим Иван Клепицкий обратил внимание на правовую позицию, изложенную в Постановлении Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. № 48, о том, что при установлении размера похищенного в результате мошенничества, присвоения или растраты судам надлежит иметь в виду, что хищение имущества с одновременной заменой его менее ценным квалифицируется как хищение в размере стоимости изъятого имущества.

Однако, как полагает лектор, для этого, прежде всего, нужно, чтоб имело место хищение, а в рассматриваемом случае его признаки отсутствуют.

Спикер привел примеры, когда мошенничество вменяется в случае биржевых спекуляций. Так, держатель акций внес принадлежащие ему ценные бумаги на счет брокерской конторы и выдал доверенность на совершение сделок с ними. В итоге он потерял свои ценные бумаги, а брокер был обвинен в мошенничестве и заключен под стражу.

При этом он отметил: в обвинительном заключении указывалось, что потерпевший, обращаясь в брокерскую контору, изъявлял желание заключить договор об оказании услуг на фондовом рынке, чтобы получить небольшую прибыль от размещения принадлежащих ему ценных бумаг, но продавать их не собирался, а доверенность подписал по невнимательности. Суд поддержал его доводы. В то же время, подчеркнул Иван Клепицкий, размещение ценных бумаг на бирже как раз и есть их продажа.

По мнению спикера, причины неправильной правоприменительной практики имеют исторические корни (понятие хищения социалистической собственности и ответственность за данное деяние были введены в 1932 г.), а также обусловлены законодательными пробелами и коррупционной составляющей.

Завершая лекцию, Иван Клепицкий заметил, что на адвокатов и юристов возложена ответственность за искоренение такого безобразия, как привлечение к ответственности людей, которые не совершили противоправных деяний либо заключили выгодную сделку, поэтому им необходимо бороться как за защиту интересов доверителя, так и за приведение в разумные рамки неправильно сложившейся правоприменительной практики.

Повтор вебинара состоится в субботу, 2 марта.

Татьяна Кузнецова

ПоделитьсяРаспечатать Прямая ссылка на материал:
Поделиться

○ Советы юриста:

✔ Являясь индивидуальным предпринимателем Иванов В.А. заключил договор с индивидуальным предпринимателем Александровым В.Н. на поставку оборудования для цеха по реставрации предметов искусств. В договоре Иванов прописал основания, в рамках которых мог не исполнять свою часть сделки, после получения задатка. Что делать в такой ситуации Петрову, если Иванов отказался исполнять договор?

В данном случае налицо умысел неисполнения своих обязательств. Поэтому Петрову необходимо обратиться в полицию или прокуратуру с заявлением о мошеничестве.

✔ Что делать гражданину, если он попал в мошенническую схему и теперь все долговые и договорные обязательства индивидуального предпринимателя Мирошниченко, стали его обязательствами.

Здесь многое зависит от документального оформления передачи обязательств. Если все договора составлены правильно и подписаны, доказать факт мошенничества невозможно. Но если есть возможность их оспаривания, можно обратиться в суд, который рассмотрит данное дело. Также можно обратиться в прокуратуру, которая инициирует проверку финансовой деятельности предпринимателя.

Видео

Специалист Анита Аксёнова расскажет о объективной и субъективной стороне мошенничества в сфере предпринимательства.

Опубликовал : Вадим Калюжный, специалист портала ТопЮрист.РУ

Как доказать факт мошенничества по закону

Мы уже писали о необходимости доказать умышленное неисполнение обязательства по договору. Теперь подробнее расскажем, как именно это сделать.

При этом не стоит забывать, что окончательную оценку каждому доказательству будет давать суд, потерпевшая сторона договора может только собрать доказательственную базу.

Как действовать, чтобы собрать базу доказательств:

• изначально необходимо проверить всю историю организации. Занимается ли она хозяйственной деятельностью, имеет ли в наличии необходимые действующие лицензии на осуществление деятельности, есть ли в наличии у организации задолженности или кредиты, находится ли имущество в залоге;
• также при возможности следует провести проверку финансовых документов. Как раннее юридическое лицо исполняло обязательства по договорам с другими контрагентами, использовало ли оно при заключении договора фиктивные уставные документы, были ли деньги на счетах организации на день заключения договора;
• привлечь в качестве свидетелей людей, которые могут доказать факт недобросовестности предпринимателя.

Как обезопасить себя

Наверняка знать о действиях стороны после заключения договора невозможно. Но зато можно уменьшить риски. Совет: чтобы не стать потерпевшей стороной при заключении договора, необходимо до его заключения проверить контрагента хотя бы по одному из пунктов, перечисленных в разделе «Как доказать факт мошенничества по закону».

Если у Вас возникают вопросы после такой проверки, следует задуматься о добросовестности такого предпринимателя. Если Вы все-таки заключаете договор с определенной организацией, также советуем внимательно читать каждый пункт договора и оценивать его с точки зрения риска.

При наступлении ситуации, в которой Вы оказываетесь потерпевшей стороной, следует незамедлительно обратиться в следующие инстанции:

• прокуратура;
• полиция, в случае отсутствия у Вас доказательств в факте мошенничества со стороны предпринимателя;
• районный суд, при наличии доказательств о недобросовестности стороны по договору.